Галина Николаевна Головина пусть раз в год, но обязательно выбирается в родную деревеньку Денисовы, что в Мурашинском районе, хоть путь туда из Шалегово совсем неблизкий. 70 километров от райцентра, кроме покосившихся, вросших в землю изб здесь ничего не осталось. Лишь воспоминания о босоногом детстве, добрых деревенских жителях, которые ласково называли Галю «светлячок». Да и как было не любить белокурую девчушку, самую младшую в Денисовых.
Со временем опустела не только эта деревня, нет давно и следующей за ней, дороги сделались лесными тропами. Нынче, когда наступит лето, в планах у Галины Николаевны поставить на месте родных Денисовых памятник — дань уважения всем людям, жившим некогда здесь. Отцу Николаю Петровичу, маме Валентине Петровне, бабушке Ксении Дементьевне, деду…

Зачем здесь эта шинель?
О дедушке, Петре Николаевиче Гореве, Галина знала лишь то, что он не вернулся с войны, и бабушка, оставаясь всю жизнь верна своему единственному мужу, связывать себя узами брака больше ни с кем не захотела. Дед с войны не вернулся, но не потому, что был убит в кровопролитном бою, не потому, что не смог выйти из окружения и не потому, что скончался в госпитальных стенах от ран. Солдат остался жить, только в других краях, в другой семье, вдали от своих троих ребятишек и безутешной то ли жены, то ли вдовы Ксении Дементьевны.
Однажды, прибираясь в родительском доме, пересматривая уже ненужные вещи, Галина наткнулась на старенькую шинель. Ничего не значащее мужское пальто, но отца спросила. «Шинель выбрасывать нельзя, — ответил Николай Петрович, — её прислал мне отец». Галина помнит, что от слов отцовских оцепенела, оказывается, ничегошеньки не знала она о своём деде, что этой шинелью он хотел хоть как-то помочь брошенным, живущим в нужде детям, сгладить вину.
Пожилой, плохо справлявшийся с давней болезнью отец тогда плакал, рассказывая ей эту историю. А Галину переполняла боль и обида за самых родных для неё людей. Правда о «погибшем деде» открыла глаза, помогла понять, отчего сыновья так чтили всю жизнь маму Ксению Дементьевну, вырастившую и поднявшую на ноги всех троих. Ещё большей любовью прониклась Галя к бабушке, к этой маленькой, с добрым лицом старушке, которая нисколько не озлобилась от бабьей такой доли, а наоборот частенько приговаривала о своём муже с любовью: «Вот Петька-то у меня…» И просила ребят, чтоб потом на могилке её подписали непременно фамилию Горева.

«Прости меня, сынок!»
Пётр Николаевич писал перед смертью сыну Николаю, повиниться хотел, повидаться напоследок. Встреча была короткой и трудной. Из автобуса вышел с палочкой отец-старик и упал на колени тут же, в придорожную пыль, перед сыном и его малыми ребятишками. Разве мог Николай не простить отца, пришедшего к нему, своему ребёнку, с покаянием, не вспомнить, что тот воевал, восстанавливал разрушенные немцами мосты, был ранен… Но самая главная рана потом тяготила его всю оставшуюся жизнь — за кого воевал, тех оставил на слабые женские плечи.

Мы не «иваны, родства не помнящие»
В марте 2005 года неожиданной весточкой прилетело из Молдовы письмо. Писала дедова сестра о том, что неплохо было бы увидеться. «Зачем, — подумала тогда Галя, — встречаться, по сути, с чужими людьми? Жили же они все эти годы порознь».
Всё же постепенно, когда боль улеглась, чувство чего-то недосказанного, ускользающего вернуло Галину Николаевну вновь к этому письму, и она написала ответ.
Молдова — село Шалегово — деревня Денисовы — примерно такой путь проделала Наталья, племянница Петра Николаевича прошедшим летом, она сама предложила Галине встретиться. «Непередаваемое чувство тогда охватило меня, — рассказывает Галина Николаевна, — я помнила, что обретённые родственники по какой-то известной им причине долго молчали, не выходили на связь, но и понимала, что это и есть та нить, которая связывает нас нынешних, когда нет уже на земле ни деда, ни отца, ни бабушки».
К 60-летию Великой Победы учащиеся Шалеговской школы под руководством своего педагога Галины Николаевны Головиной подготовили композицию, показали жителям села, вдовам, ветеранам труда историю одной шинели, человеческой драмы — одну из тысяч подобных, оттого понятной и близкой русскому человеку. Внуки не в ответе, но они обязаны помнить.