«Искусство – как
радость и служение» — под таким девизом в мае этого года состоялись уже ставшие
традиционными крупинские чтения в Кильмези, зачинщик которых Владимир Крупин,
известный российский писатель прозаик, академик Академии российской словесности.
Кильмезь – его малая родина и, хотя давно став москвичом, как он сам
признаётся, его тянет сюда всегда.

Эти дни по
традиции заполнены встречами с читателями, концертами творческих коллективов.
Как раз на это мероприятие и был приглашён ансамбль духовной песни из Быстрицы
«Вятская звонница». Их выступление всем очень понравилось, а растроганный
Владимир Николаевич подарил книгу со своими произведениями и личным автографом.
Кстати, ансамбль «Вятская звонница» в полном составе часто идёт с крестным
ходом на реку Шумиху. Их пение можно послушать во время службы у часовни на
берегу реки.  

Впечатлениями о
поездке делится Наталия Мамаева.

28 мая в половине
восьмого утра желтенькая газель остановилась у Дома культуры в Быстрице.
Последние сборы, погрузка и наконец около восьми мы отправились в дальнюю дорогу.
Впереди пять часов пути до Кильмези, и наша газель готова была лететь
ласточкой. Но не тут то было. На первом участке пути водителю пришлось проявить
особенное мастерство фигурной езды: осторожно красться между
многочисленными ямочками, ямками и ямищами…

Потеряв
драгоценное время на старте, и достаточно утрясши наш багаж, который тоже пришлось
пристегнуть ремнями к сиденьям, наша газель радостно выскочила на дорогу, по
которой можно наконец-то ехать, а не ползти. Пассажиры, то есть мы, тоже
повеселели, уже не боясь набить шишек, стали выглядывать в окна.

Вот она наша —
Россия! Земля русская — в новом, весенне-зелёном наряде!

Глаз не оторвать!
Солнышко светит, пушинки летят, и мы летим на нашей ласточке.

И поём. 

Русь называют
Святою

Поле, да лес, да
вода.

Церковь над тихой
рекою

И в два оконца
изба.

А вот она и
церковь, храм Космы и Дамиана, святых бессребреников и чудотворцев. Трехречье.
Да только вот уже нет села, а есть дачный поселок — сады. Летом еще на участках
есть люди, а зимой — тишина. И только храм как часовой стоит над этой тишиной.
Поем песню протоирея И.Лепешинского:

Не пахать, не
косить, не дорогу мостить

В ту деревню
нагрянул отряд

Храм сносить!
Бабы — выть — голосить:

— Пусть и нас
вместе с ним порешат!

— По-бойцовски
стояли в горячей пыли,

Босоноги, черны,
без платков.

-Сыновья и мужья
за Россию легли.

Чем мы хуже своих
мужиков?

-По домам, по
домам —

Ра-зай-дись! Ща
взорвем!

—  Воля ваша – старухи — твердят.

Оттащить их
пытались.

Стращали судом.

Но ушёл восвояси
отряд.

Словно кто-то с
косой в том в краю погулял.

Память пращуров —
в поле трава.

Вдовий храм лишь
один устоял.

Дивный храм
Покрова.

А сколько таких
одиноких храмов на нашей Вятской земле, да и по всей Руси… Наши бабки и деды
насмерть стояли, отстаивая храмы и веру православную. Вот только деревни
отстоять не смогли.

Проезжаем
Нововятск, Кстинино… Наш привычный Оричевский ровный ландшафт сменяется
холмами. С горки на горку. А кругом — перелески, поля. Широкие поля вятские…
Красота! Некоторые поля полностью жёлтые-жёлтые. Что это — люцерна? Нет, это
целое поле одуванчиков! Другие поля! Ярко зеленые. Это клевер? – Нет, это целое
поле борщевика. Так и чередуются жёлтые, зеленые поля, одуванчик и борщевик. И
лишь изредка появляются поля, засеянные сплошь зеленым — озимые или коричневые
с пробивающейся полосками — зелено-восходящие яровые. А где же вятские
крестьяне? Скоро их будут показывать лишь в музеях, как оживший класс… Разве
думали наши деды и бабки что крестьянские внуки будут снимать чужие углы в
мегаполисах. А по дороге будут стоять лишь одинокие невесты-яблоньки, в белых
весенних нарядах, как памятники бывшим деревням.

Тихо о чем-то
тоскует

Возле колодца
ветла.

Родиной землю
другую

Я б не назвал
никогда.

Там где-то озеро
в лесу

Меж трав
торжественно застыло,

И чудом всю в
себя вместило

Небес закатную
красу.

А над протоками
туман

Как дым, курится
над водою,

И между небом и
землею

Знак примиренья —
Белый Храм.

Суна. А храм-то
только под колокольней. А колокольня высокая-высокая — в небо глядит. Вышел
батюшка- отец Николай.

-Батюшка,
благословите…

— Бог
благословит. Куда путь держите?

-В Кильмезь,
пригласили с концертной программой, принять участие в Кильмезских чтениях. И
вы, поехали с нами.

— Нет, у меня
всенощная вечером. Поезжайте с Богом.

Едем дальше. С
горки на горку. Кукмары, Нема…

Вьется к погосту
дорога

Звон колокольный
затих

Молят усопшие
Бога

О заплутавших
живых.

Там в недоступных
небесах

За Русь
свершается молитва,

И светлым облаком
покрыта

Россия все-таки
жива.

Много пришлось
пережить нашим дедам и бабкам, вернее даже прадедам. За веру их расстреливали,
гноили в лагерях на непосильных работах… Они погибали сотнями, но не
отрекались от Бога. Благодаря ним сегодня мы и наши дети можем безбоязненно
ходить в храмы. Да только как верна это русская пословица: «Пока гром не
грянет, мужик не перекреститься». Так молитесь же русские люди, пока не поздно,
пока звонят еще колокола и не гремит гром.

— О, Всепетая Мати,
— поем мы из альбома иеромонаха Романа

Воронье одну беду
пророчит,

Ископаша чуждии
нам ров

Только б ты
Гефсиманийской ночью

От Руси не отняла
Покров.

О, Отроковице,
Мати Света

Нету силы
отступленье зреть.

Что еще просить
мне в жизни этой?

Дай лишь
православным умереть.

Вот она Кильмезь!
Старинный русский поселок, родина писателя Владимира Крупина. Избы бревенчатые,
добротные, не обшитые. А на окнах, как кружево — рунные наличники. Вот они
остатки Руси! Незнакомый поселок — не село. Сразу нужного адреса не найдешь.
Идет женщина, опрашиваем…

— Вы на
Крупинские чтения? Я туда же иду. Довезете? Покажу дорогу.

Вот Бог и послал
провожатого! Обет в трапезной. Трапезная- это церковная столовая, перед
трапезой молимся — все поем «Отче Наш». Матушки – мастерицы — таких салатов мы
никогда не пробовали! Но больше всего понравился мёд, который послал уржумский
батюшка в подарок. Душистый, ароматный деревенский настоящий. В три часа — наше
выступление, волнуемся. Сам Владимир Николаевич Крупин, русский писатель, в
зале, глава Кировского департамента В.А. Микрюков, и других знаменитых гостей
много — и из Москвы, и из Троице-Сергиевой Лавры, и с Вятки и с окрестных
районов. Писатели, деятели культуры, священники, интеллигенция и простые
люди… Зал в здании администрации — полон. Поем, читаем стихи о Святой Руси, о
новомучениках 20 века, о храмах, о том, что видели сегодня и видим каждый день,
о том, на что надеемся.

Затем ли эпоха
глагола «стрелять!»

Рассеялась с
поздним рассветом,

Чтобы время
настало глагола «Урвать!»

Считаясь свободой
при этом?

Дай сил же нам,
Господи, верить и жить,

Твердя до
последнего вздоха:

«Настанет эпоха
глагола «Любить»,

Настанет такая
эпоха!»

Принимают тепло,
на душе радостно.

Второй концерт в
селе с удивительным названием «Рыбная ватага» По дороге встречаются парни и
мужчины в зеленых фуражках. Сразу вспоминаем 28 мая — День пограничника. Селяне
живут по-старинному, еще только сажают картошку. Дом культуры — деревянный, зал
полный. Снова поем о Святой Руси. Но хочется еще поздравить и ребят в зеленых
фуражках. Рассказываем о Жене Радионове, поем песню, посвященную его памяти, и
еще песню о матерях, воспитавших истинно русских воинов.

Дедовских
традиций верность — не пустяк

Нам хранить
границы и Отчизны стяг

Паренька
простого, каждый помнит — пусть

Воинством
христовым да воскреснет Русь

Теплый радушный
прием, благодарные зрители. Говорят, что такого пения и не слыхали. Вернее
давно не слышали духовного пения на Кильмезской земле. Отпускать не хотят, да и
уезжать нам не хочется…

Но дорога
длинная, а завтра воскресенье, служба в своем храме, нужно петь. Обратно наша
ласточка «Газель» кажется, летит еще быстрее… Солнце садится, а за окнами
родная — русская земля, Святая Русь.

Разрезал небо по
палам

Закат багряной
полосою,

И над Российскою
землею

Свет тихой славой
воссиял.

Взыграй же
русская земля,

Взыграйте рощи и
долины

И в поле каждая
былина

Святая Родина
моя.