В судьбах супругов Ивана Арсеньевича и Надежды Александровны Марфела много общего. И не оттого, что вместе они уже более полувека. А ещё и потому, что их детство и юность пришлись на суровые военные и послевоенные годы.

«Словно на карточку приготовились сниматься…»
Одесская область, где всегда жила семья Марфела, практически в первые же месяцы войны была захвачена войсками фашистской Германии. Глава семьи, призванный в ряды Красной Армии, к тому времени уже погиб. В доме остались старенькие родители да жена с тремя детьми: один меньше другого. За три года, пока длилась оккупация, всем местным жителям пришлось пережить немало ужаса. Случалось, сгоняли часть населения в церковь и сжигали там за то, что помогали партизанам. А как было не помогать, если в лесных отрядах зачастую находились отцы, братья, сыновья?
Когда советские войска погнали ненавистного врага со своей территории, те отступая, заходили в каждый дом и всех домочадцев расстреливали. Мать Ивана, зная об этом, заранее приготовилась: посадила всех рядышком на кровать — свёкра со свекровью, троих своих детей и сама села. Потом, когда вспоминала те страшные минуты, говорила: «Рядочком, друг к дружке поближе. Словно на карточку сниматься. Чтоб всех разом. И никому потом не мучиться…» Фашисты, зайдя в хижину и увидев смиренно сидящих, ждущих смерти людей, несколько опешили. Громко покричали что-то между собой на своём языке и… ушли. Одним из пятерых, кого пощадили немцы, был пятилетний Иван Арсеньевич.

Про силос и сахарную свёклу
В это же время семья Надежды Александровны жила под Кировом в деревне Лопатовская, ныне Садаки. Отец погиб в самом начале войны. Мать бригадирила в местном колхозе. Надежда, как и вся детвора того времени, с самых ранних лет зарабатывала трудодни: летом пропалывая поля от сорняков, осенью — развязывая снопы на току.
Основной доход колхозу приносили семена, получаемые от капусты, красной свёклы, лука, моркови. Их можно было сдавать государству в зачёт ржи. Таким образом смекалистый председатель колхоза экономил урожай ржи и раздавал его колхозникам за трудодни. Впервые в войну вятские колхозники стали выращивать сахарную свёклу. Надежда Александровна помнит, как женщины с недоверием отнеслись к незнакомому растению. Но небывалый урожай и вкусовые качества — оказалось, что это корнеплод в выпаренном и высушенном виде словно настоящие кусочки сахара — напрочь отмели все сомнения. Колхозницы бросились к бригадиру выпрашивать горсточку семечек заморского чуда, чтобы потом развести у себя на огороде.
И не верится, что волевым решением в годы войны пришлось колхозников заставлять готовить корм, без которого сегодня ни один коровий рацион не обходится — силос. Надежда Александровна со смехом вспоминает, что приготовление столь необычного кушанья по тем временам для крупнорогатого скота казалось блажью. Поэтому крестьяне добросовестно, по инструкции, выкопав яму глубиной с полметра и размером с современную квартиру, сложили в неё всё то, что ценным не считалось: лютики, мать-и-мачеху, лопухи. Каждый слой был сдобрен солью и утрамбован большой деревянной толкушкой, которой весело помогали множество детских ног. Каково же было всеобщее удивление, когда зимой коровы предпочли надоевшей соломе новоявленное блюдо. На следующий год колхозники уже не жалели хорошей травы на такое благое дело как силос.

Полвека — душа в душу
После окончания педучилища Надежда Александровна работала в детском доме для эвакуированных ленинградских детей в Трёхречье. Помогать своим подшефным часто приезжали солдаты воинской части из Кирова. Среди них и был высокий голубоглазый Иван Марфела, проходивший военную службу в краю белых медведей, так шутя сообщили новобранцу, мобилизуя в ряды Советской Армии. Одесситу приглянулась боевая круглолицая воспитательница ленинградской детворы. Тем не менее после службы он вернулся обратно домой. Но через некоторое время приехал к ненаглядной Надежде да и остался здесь навсегда.
Тем временем Трёхреченский детский дом расформировали. Надежда Александровна, окончив заочно пединститут, переведена в школу-интернат посёлка Торфяной, где преподавала русский язык и литературу, заведовала учебной частью. Иван Арсеньевич выучился на шофёра, окончив сельскохозяйственный техникум, работал в автобате аэропорта «Победилово».
На первом месте у обоих была работа: с утра до вечера и часто без выходных. На лето в гости всегда приезжала из Одесской области Палагея Ивановна, мама Ивана Арсеньевича. Она с удовольствием помогала по хозяйству, водилась с внуком Сашей.
Надежда Александровна между тем переведена директором вечерней школы в Оричах, а потом её назначили третьим секретарём Оричевского райкома КПСС. После выхода на заслуженный отдых, ещё 13 лет преподаёт в школе в Быстрягах. «Если бы в 1998 году школу не закрыли, — смеётся Надежда Александровна, — до сих пор бы там работала!» Не зря она имеет звание — «Отличник народного просвещения». Оба супруга — заслуженные ветераны труда. Застенчиво улыбаясь, Надежда Александровна уважительно говорит: «Иван у меня очень добрый, хозяйственный, заботливый. Он обладает особым чувством юмора — одесским! Без него ничего бы в жизни не состоялось».