Валентина Григорьевича Левина знают многие. Бывший учитель труда Мирнинской средней школы. Приветливо здороваясь с ним, любят земляки остановиться и поговорить. Он целеустремленный, несгибаемый человек, ценящий доброту и порядочность. Много раз на страницах «районки» Валентин Григорьевич с благодарностью отзывался о замечательных людях, которые встречаются на его жизненном пути.
А путь этот был далеко не из легких. Мальчик из Ленинграда, он вместе с другими воспитанниками детского сада № 45 Приморского района города, к которому подступала война, в июле 1941 года был эвакуирован в 63-й детский дом Верхошижемского района Кировской области. Всего порядка девяноста детей ясельного возраста оставались там до конца войны.
Что-то уже стерлось из памяти, но до сих пор хорошо помнит Валентин Григорьевич, как спрашивал тогда у взрослых: «А где моя мама?»
В 1945 году он стал учеником Среднеивкинской школы. Обучившись грамоте, восьмилетний Валя Левин однажды прочитал на карточке, оставленной воспитательницей, какие у него имя и фамилия, вес и рост. Отчество начиналось на букву «Г». Но пока это ни о чем не говорило, маленькому мальчику хотелось домой, к маме.
— 24 июня 1953 года я считаю своим вторым днем рождения, — признается Валентин Григорьевич. – В тот день я получил паспорт. Попросил записать «Григорьевич», так, мне казалось, звучит красиво.
Отчество оказалось верным. Но удостоверился он в этом только через много лет.
Прошли годы, уже не было юноши Вали Левина, а был взрослый мужчина, в семье которого подрастал маленький сын. И тогда, чуть ли не четверть века спустя, Валентин Григорьевич решился искать. Во что бы то ни стало он должен найти маму, родных…
Искали милиция, работники паспортного стола. Тринадцать месяцев пролетели в переписке и телефонных звонках. И он нашел – его мама Софья Абрамовна Аронова проживает в Могилеве.
О том, как сын разыскал мать, о долгожданной встрече писали могилевские газеты, оричевская «Искра». Вот на пожелтевшей фотографии плачущая от счастья женщина обнимает сына. И сейчас на глазах Валентина Григорьевича слезы от нахлынувших вдруг воспоминаний.
– Мама, почему ты меня не искала? – спрашивал он тихонько.
– Думала, ты в тюрьме или умер давно.
Об отце почти не говорили. Узнал Валентин от других родственников, что мама с отцом перестали жить вместе еще до войны.
…В прошлом году Валентин Григорьевич Левин отметил свое 75–летие. Приехали родные, друзья. Приехал из Санкт-Петербурга и двоюродный брат Яков Петрович Расин, он был сыном сестры отца Валентина Григорьевича. Как и все гости, Яков поздравил юбиляра, вручив вместе с подарком открытку, сказав при этом, что это очень дорогая вещь.
Прошел год. Перебирая поздравительные открытки, Левины обнаружили в одной из них старую военных лет фотографию. Вот о чем Яков говорил! На ней четверо молодых мужчин в больничной палате. На обратной стороне подпись: «Военный госпиталь, 1939 год, г. Рыбинск. Второй слева Григорий Яковлевич Левин…»
Своего отца он узнал бы из тысячи лиц – с фотографии смотрел и улыбался чернобровый, с курчавыми волосами мужчина. Григорий Левин погиб на фронте. Но он был уверен, что его сынок Валя жив, что он на вятской земле. «Отец знал, где я, от него в детский дом приходило письмо», – рассказывает Валентин Григорьевич.
– Мне неудобно было маму расспрашивать об их отношениях. Теперь хочу узнать о папе как можно больше: где воевал, как погиб, где похоронен… Через 70 лет, но я все–таки его нашел.