Бурный рост его приходится на 40-е – 80-е гг. XX столетия, что связано со строительством и развитием Стрижевского силикатного завода – самого мощного предприятия в отрасли промстройматериалов в СССР. 
В тяжелые послевоенные годы потянулись люди из разных уголков Кировской области на перспективную стройку, где была не только работа и зарплата, но и возможность получения благоустроенного жилья и рабочего снабжения. Среди приезжих оказалась семья Бажиных. 
Иван Андреевич и Антонина Дмитриевна – бухгалтерские работники со стажем – устроились работать в сельпо. Они получили комнату в двухэтажном деревянном доме на первом этаже, а на втором располагалась сельповская контора. 
Добрая молва быстро разлетелась о необычной семье: все поют, да так красиво, как по радио! Главным богатством Бажиных были музыкальные инструменты: гитара, мандолина, балалайка. Антонина Дмитриевна вспоминала: «первый подарок, что мне муж сделал, – гитара. Придет после работы уставший. «Спой мне, Антонина», – скажет. Все дела брошу, возьму гитару, пою, а девчонки малые танцуют».
Семейное счастье длилось не долго: Иван Андреевич умер в 1953 году. Тяжело пришлось матери воспитывать двух дочерей, поэтому жили в бедности на одну зарплату. Мудрая женщина не позволила девочкам в печаль уйти. «Сердце от тяжести сжимается, а мы поем», – рассказывала она позднее.
Так и пели всю жизнь до последних своих дней.
Антонина Дмитриевна пригласила подруг самых близких, поговорили о прожитой жизни, попросили Любу с Надей спеть, подпевала им как всегда и мама, а через три дня умерла, завершив 90-летний жизненный путь. Говорят, и Любовь Ивановна, страдая от мучительной боли, на удивление всем, в больнице пела. 
Вернемся к стрижевскому детству и юности певицы.
Одним из первых бараков, а потом и капитальных зданий, стал заводской клуб. Народ в поселке был молодой. Любили тогда петь и танцевать, процветала художественная самодеятельность, производственные коллективы участвовали в смотрах, концерты собирали полный зал зрителей. Одним из сильнейших коллективов был сельповский. На старых фото ансамбли и хор под управлением молодого дирижера Любови Бажиной.
Летом любители потанцевать собирались на «пятачке» (забетонированная площадка), ходила туда и тридцатилетняя Антонина Дмитриевна с дочками. Стрижевские старожилы помнят, как тихими летними вечерами плыли над рекой Быстрицей два чудесных голоса. «Опять сестры Бажины поют. Пошли, послушаем», – говорили дети и взрослые. 
Сама певица оставила воспоминания о той поре: «Сколько себя помню, столько – пою. Вначале мамины песни запоминала, типа «Сидел рыбак унылый на берегу реки». Когда репродуктор у нас появился, черный такой, блестящими нитками разукрашенный, стали за ним песни повторять. Концерты для соседских ребятишек устраивали. Простыню-занавес навесим, билеты нарисуем, зрителей рассадим. У меня голос мамин, а у Нади – мамин дар инструменталиста. И на домре она играла, и на аккордеоне. Схватывает мелодию моментально. Я с детства решила актрисой стать».
А Надежда дополняет сестру: «В Стрижах мы жили в двухэтажном казенном доме. Внизу – наша маленькая девятиметровая комнатка, а вверху контора сельпо, где родители работали. В школе учились во вторую смену. Утром проснемся и затянем песню. Сельповские потом смеялись, мол, вместо того, чтоб на работу торопиться, встанут у наших дверей и слушают домашний концерт. Как-то одна женщина не выдержала, зашла в комнату, присела рядышком и расплакалась. Мы поем, а она слезы вытирает: не лады у нее в семье были. Встала, наконец, улыбнулась, спасибо, говорит, полегчало. До сих пор ее имя помню – Лида Трапицына».
В Стрижах была семилетняя школа, поэтому желающие получить среднее образование поступали в Стрижевскую среднюю школу, что располагалась в поселке Торфяном. Четыре километра преодолевали по-всякому: пешком, на попутных машинах, которые возили кирпич по Московскому тракту через село Быстрица. Ребята радовались, если водитель разрешал им ехать в кузове на горячих кирпичах.
Система советского образования предполагала участие всех детей в общественных организациях, поэтому каждый школьник, начиная с первого класса, шагал по ступенькам: октябрята, пионеры, комсомольцы. Старшие шефствовали над младшими. Комсомолка Люба Бажина получила поручение быть пионерской вожатой в 6 классе. 
Б.Е. Глушков, один из ее подшефных, вспоминал красивую девушку, которая приходила к ним в класс, сразу вокруг нее собирались дети, часто просили спеть им что-нибудь. Особенно липли девчонки, гладили толстую косу, расплетали ее, распустив волосы красивой волной.
Учителя и администрация школы искренне восхищались талантом девушки и желали ей осуществить мечту – стать артисткой: «У Любы очень красивый и сильный голос. Она часто пела на школьных вечерах, в клубе поселка. Ее пение всегда вызывало восхищение у того, кто ее слушал. Люба хотела бы стать профессиональной певицей, отдать себя песне, музыке. Мы будем рады за нее, если осуществится ее мечта» (из выпускной характеристики). 
Но сразу поступить в профессиональное училище не удалось, и пришла Люба в родную стрижевскую семилетку учительницей пения и старшей пионерской вожатой. И столько свалилось дел, что с утра до вечера не выходила из школы: уроки, концерты, сбор макулатуры и золы, распространение среди населения книг и открыток, пионерские сборы и походы, спортивные соревнования. По вечерам репетиции в клубе, подготовка очередного концерта. Здесь Любовь Ивановна была уже не только солисткой, но и дирижером. 
Стрижевский период жизни у семьи Бажиных завершился. Анна Дмитриевна перевелась на работу в Пустоши, Надя поступила в музыкальное училище, а Люба уехала в Монастырщину работать учительницей немецкого языка. Но госпожа судьба все поставила на свое место. Кажется, случай: победа в районном и областном смотре художественной самодеятельности. А может быть, божий промысел в этом был… Не только выиграть во Всесоюзном конкурсе, стать символом всей России на заключительном концерте в Москве и 25 лет согревать души миллионов людей своим дивным голосом, изъездить великую страну из края в край, донести русскую песню до народов Европы и Азии.