Моя мать Валентина Александровна с 1945-го и до выхода на пенсию проработала учителем начальных классов Шалеговской школы. А ее детство и юность прошли в 20 — 30 годы в деревне большое Раменье, что в Шабалинском районе.
Она часто вспоминала период коллективизации в их деревне. Основными агитаторами по вступлению крестьян в колхоз были школьники, среди них была моя мать.
Они ходили по домам и разъясняли преимущества колхозной жизни, агитировали вступать в колхоз. Первое организационное собрание, которое проводил уполномоченный с района, было бурным и затянулось до утра. Единодушия по вступлению в колхоз не было. Многие не желали быть в одном колхозе с лодырями, и поэтому в деревне было организовано три колхоза. В числе первых в колхоз вступили мои дед и бабушка. Туда они свезли двор, телегу, сено, сепаратор, свели корову, коня. Часть крестьян отказалась вступать в колхоз. В организацию колхоза государство не вложило ни копейки.
На каникулах мать ходила на ферму и крутила сепаратор. Вскоре его вывели из строя: детали растаскали на игрушки. Считалось, что колхозники будут беречь общественное добро, а на самом деле они восприняли его как ничье.
Кормов для скота в колхозе хватило только до Рождества. Была дана команда: до лета забрать скот по домам. Кто не забрал коров,
обезножевших от бескормицы, их весной из дворов вытаскивали на веревках. Часть крестьян вышла из колхоза. Но государству нужен был хлеб. Стали принуждать вступать в колхозы. На несогласных налагался такой налог, который крестьяне не могли собрать со своего надела, не то, чтобы еще для себя оставить.
Крестьян разделили на кулаков, середняков и бедняков. Члены комитета бедноты, куда вошли лодыри, ходили по деревне и пальцами показывали, у кого что отнять.
Пришедший к деду Александру председатель сельсовета предупредил, что его хозяйство подлежит раскулачиванию. А предметом раскулачивания стали две коровы. Одна была передана родителями замужней старшей дочери Анне, которая и проживала с мужем у них. Официально считалось: один дом – одно хозяйство. И пришлось Анне с мужем среди зимы в конце деревни построить крытый соломой шалаш и жить там вместе с коровой. Хотя никого не нанимали, никого не эксплуатировали, а работали своей большой семьей. Бабушка Вера родила 18 детей, считалось грехом препятствовать рождению ребенка.
У несогласных вступать в колхоз и раскулаченных все отняли и вместе с детьми и стариками посадили на подводы. По словам матери, проводы были жуткими: плач-вой был таким же, когда на войну отправляли отцов, сыновей. Никто не знал, за что с ними так поступили. Провожали их всей деревней.
Привезли раскулаченных в лес в Архангельскую область. Дали пилы, топоры, лопаты и сказали: «Хоть в шалашах живите, хоть в землянках, хоть дома себе стройте, но чтоб к весеннему половодью было заготовлено определенное количество плотов».
В годы военного лихолетья колхозы сыграли большую роль в надежном снабжении продовольствием Красной Армии. Не жалея себя, старики, дети, инвалиды с раннего утра и до позднего вечера работали на колхозных полях. С началом войны из колхоза был отправлен на фронт первый табун лошадей. Вся деревня провожала их, люди плакали. После отправки второго табуна лошадей в колхозе не осталось. Приспосабливали к работе быков, а то и коров, а то и сами крестьяне впрягались по 5 – 6 человек и тянули плуг.
Долгожданная Победа была определена надежным единством тыла и фронта. Первые колхозники были свидетелями трудного становления колхозов. И нам приходится удивляться их трудолюбию, стойкости и терпению.
В. Мошкин, п. Оричи