Некогда большая и многолюдная деревня Максаки, расположенная в Мякишинском сельском поселении Верхошижемского района, встретила нас тишиной и спокойствием. Не было слышно даже лая собак.

В деревне зарегистрировано 39 человек, а фактически проживает всего 14. Население в основном пенсионного возраста, но есть и несколько ребятишек. Школы здесь нет, поэтому одной из мам приходится каждый день возить своего ребёнка в Мякиши. Сначала женщина ждёт, пока сын отучится, а вечером, после занятий, они возвращаются обратно. Нет в Максаках и магазина, медпункта. Какое-то время сюда приезжала автолавка, но торговать стало невыгодно, так как покупателей приходило всего два — три человека.

Люди в деревне выживают, как могут: одни самостоятельно добираются до Зонихи или Верхошижемья за продуктами, а другим возят родственники. Отдельно стоит упомянуть проблему с водоснабжением. На всю деревню имеется только один колодец, расположенный на самой окраине. Но вода в нём уже заканчивается (черпают мутную, с мусором, потом отстаивают). Запасаются сразу на несколько дней. Зимой, когда топят баню, вместо воды используют снег. А летом таскают из речушки Кремянки, протекающей неподалёку.

Работы в Максаках нет, поэтому население занято только ведением домашнего хозяйства, огородом. Лишь двое мужчин трудятся в карьере.

Приехав в деревню, я зашла побеседовать к Лидии Владимировне Окуневой. Родилась она в 1932 году в деревне Глинное. В многодетной семье было 11 детей: семь дочерей и четыре сына. Детство выдалось трудное. Девочка была вторым ребёнком в семье, поэтому ей пришлось заниматься младшими братьями и сёстрами, пока мать с раннего утра и до позднего вечера трудилась в поле.

Детские и юношеские годыКогда Лида окончила первый класс, началась Великая Отечественная война. Отца сразу забрали на фронт. В одном из боёв при защите блокадного Ленинграда он получил ранение в ногу. После лечения в госпитале его комиссовали, и он вскоре вернулся домой.

В военные годы девочке пришлось трудиться наравне со взрослыми.

— Куда в колхозе посылали, что заставляли — всё исполняла, — начала свой рассказ  моя собеседница. — За работу нам палочки ставили — трудодни. Была норма: выкосить определённую площадь, вспахать участок или сделать что-то другое. Мы, малолетние дети, жали. В первый год нам дали норму 12 соток, а во второй, как и всем, — 15. В конце года подсчитывали трудодни. За выполнение нормы нам давали иногда полкило муки, иногда зерно. Кто не выполнял, оставался ни с чем. Если перевыполняли план, то за каждую сотку добавляли 100 г муки. Помню случай, который произошёл, когда лён теребили. Рядом с полем, где мы работали, был посеян горох. Мы, голодные, всё на него смотрели, а есть нельзя было: если бригадиры увидят, то лишат всего. Но ухитрялись всё-таки полакомиться: через лог на коленках подбирались к полю, раскрывали стручок прямо на кусте и ели горошины. Потом возвращались дальше лён рвать.

Когда стали постарше, начали за конной жаткой вязать снопы. Готовые — ставили в «бабки» по десять штук, а те в свою очередь в суслоны по две штуки, — вспоминает Лидия Владимировна.

Пришлось моей собеседнице и на быке боронить. Бывало, что он ляжет и с утра до самого обеда с места не сдвинется. Остальные работали, норму выполняли, а Лида с животным мучилась. Довелось ей и на корове молоко возить, на лошадях пахать. Трудилась и в дорожной организации. От Ремешей в Мякиши дорогу выстилали шашкой, которая в толщину достигала 20 см. Был план — уложить 700 метров. Затем из карьера во Вьюги на лошади камень возила. Ездили два раза в день — утром и вечером. В остальное время этот камень разбивали. Жили там же, на квартире.

За свой нелёгкий труд Лидия Владимировна имеет медали, отмечена знаком «Ударник коммунистического труда», «Победитель социалистического соревнования» и другими наградами.

Взрослая жизнь

Вечёрки в то время проводились по субботам и воскресеньям в Нагоренах и Больших Дубровах. Если молодые люди ходили в первый день,  то на другой — некоторые родители своих детей не отпускали. Как и во многих деревнях, танцы организовывались в конторе.

— Однажды на вечёрке в Нагоренах был случай, когда парни с нашей стороны, с Малых Дубров, начали драться. А рядом печка стояла. В порыве ярости ребята стали кирпичи доставать и, не глядя, кидать в кого попало. Молодёжь в страхе начала выбегать на улицу. Кому-то даже в голову попало. Раньше в деревнях не было света, поэтому в конторе под потолком керосиновую лампу вешали. Она тускло светила, а нам только этого и надо было, — улыбаясь, вспоминает героиня моего рассказа.

Со своим будущим супругом Геннадием Лидия познакомилась, как и большинство в то время, на вечёрке. Молодые люди долго дружили. А когда девушке исполнилось 20 лет, поженились. Сначала жили в деревне Нагорена семь лет, а потом переехали в Максаки.

Лидия Владимировна всю жизнь проработала в животноводстве. Была передовиком производства: надой молока всегда был больше всех. В течение трёх лет трудилась ещё и почтальоном. Затем стала на ферме подменять и доярок, и телятниц. После перешла на группу коров, так и доработала до пенсии. Но ещё восемь месяцев после выхода на заслуженный отдых откармливала на ферме тёлок, которых привезли из Мякишей. Признаётся, что последний год выдался особенно тяжёлым.

Любимые дети и внуки

Супруги Окуневы вырастили и воспитали четверых детей. Сын Михаил сейчас живёт в деревне Исуповы и каждую неделю навещает маму. Привозит ей чистую воду во флягах и все необходимые продукты. Когда нужно, помогает по хозяйству. Дочь Татьяна в последнее время навещает редко, так как живёт далеко, в Набережных Челнах.

Во время нашей беседы разговор зашёл о внуках и правнуках. Лидия Владимировна рассказывала о них с гордостью:

— Когда они гостят у меня в деревне, я очень рада. Ребята мне помогают по хозяйству, делятся своими мыслями, рассказывают о своих успехах и поездках. Например, Лиза с Аней побывали в Арабских Эмиратах, в Дубаи. Столько всего интересного сообщили! Аня даже хотела остаться там работать, но, к сожалению, срок действия визы закончился, поэтому пришлось покинуть страну.

И на пенсии жизнь не хуже

Будучи на заслуженном отдыхе, моя собеседница ни минуты не сидит на месте — постоянно чем-нибудь занята: то носки вяжет, то одеяла шьёт. Также у себя на дому принимает почту, а потом жители деревни приходят к ней за корреспонденцией. Бывает даже, что в её доме односельчане проводят собрания. Летом Лидия Владимировна ходит по ягоды, а осенью  —  по грибы. Приносит полные корзины. Овощами, замороженными дарами леса снабжает родственников, проживающих как в Кировской области, так и за её пределами.

Трудная жизнь

Во время моего пребывания в доме Лидии Владимировны я пообщалась с ещё одним жителем деревни — Михаилом Степановичем Гониным. Родился он в д. Большие Добровы в 1951 году. Детство было трудное, босоногое, так как рос в большой семье, где было десять детей. Отец работал продавцом в магазине, а мать в колхозе разнорабочей. Мальчик много помогал родителям по хозяйству, особенно летом. В школу, с первого по четвёртый классы, ходил за 6 километров в Максаки. С понедельника по пятницу жил на квартире у папиного дальнего родственника, а на выходные возвращался домой. С пятого по восьмой классы учился уже в Зонихе.

После окончания школы поступил в Уржумский техникум, где получил специальность ветеринарного врача. По направлению попал работать в совхоз «Пижнурский» (Арбажский район). Там трудился главным ветврачом 15 лет. Затем Михаил Степанович был переведён в Киров начальником отдела по животноводству. За время его трудовой деятельности моему собеседнику пришлось много «поколесить» по области. Он имеет большой жизненный опыт.

Со своей будущей супругой Михаил познакомился на курорте в Анапе, где отдыхал по путёвке от предприятия. Вскоре они поженились. Тамара всюду следовала за своим мужем, которого часто посылали в командировки. Но после пяти лет счастливого брака женщина скончалась от сердечного приступа. Он тяжело переживал смерть любимой жены. Но, как говорят, время лечит.

Михаил Степанович имеет звание «Заслуженный работник сельского хозяйства», является почётным донором РСФСР (сдавал кровь около 80 раз) и ветераном труда. Сейчас он имеет вторую группу инвалидности. Живёт в Максаках вместе со своим братом почти год.

— Жизнь в деревне тяжёлая и скучная. Всю домашнюю работу делаю один, брат мне мало чем помогает. Самой большой головной болью для нас является проблема с водой. На всю деревню — один колодец! Хотелось, чтобы автолавка приезжала хотя бы раз в неделю, — поделился Михаил Степанович.

Максаки — не единственная деревня в нашем районе, где отсутствует социальная инфраструктура. В ней остались жить люди преклонного возраста. Значит, дальнейшее существование этого населённого пункта — вопрос весьма спорный.

Юлия ШАГАДАКОВА.