Оричевская старина в пересказе старожилов

На снимке: на Простинском кордоне в 1960 году.

Уважаемые читатели! мы Продолжаем публиковать очерки историка и краеведа района Семена Ивановича Четверикова из сборника «Оричевская старина в пересказе старожилов».

Стояли в лесу кордоны
Многим поколениям школьников и взрослых памятен рассказ И.С. Тургенева о леснике по прозвищу Бирюк, который добросовестно охранял господский лес и жил с семьей в уединенной избушке в лесу. Такого рода поселения лесной охраны начали создаваться с конца 30-х годов 19 века и назывались лесными кордонами. В нашей местности первые лесные кордоны возникли, вероятно, на рубеже 19 – 20 веков в Пищальской лесной даче. Старейшими можно считать Суводский и Простинский.
Мария Даниловна Тимофеева из поселка Суводи в свое время рассказывала автору этих строк, что ее отец Даниил Арсентьевич жил и работал на Суводском кордоне задолго до революции. Кордон этот располагался примерно в трех километрах от современного поселка Суводи, ниже по реке Вятке. Здесь была устроена пароходная пристань, на которую крестьяне прилегающих волостей привозили заготовленные согласно гос. повинности дрова для пароходов. Принимал эти дрова, а вместе с ними и древесный уголь от смолокуров Даниил Арсентьевич. Он же, бывало, ездил с почтой через деревню Гребени на железнодорожную станцию Быстряги. Вся жизнь в тех местах, как выразилась рассказчица, крутилась тогда на Суводском кордоне: других населенных пунктов на этом участке левобережья Вятки еще не было.
Старейший житель этого же поселка Борис Михайлович Либеров существенно дополнил выше сказанное. В начале 50-х годов прошлого столетия, когда он стал работать в Пищальском лесничестве, на территории последнего стояло добрых полдесятка кордонов. Кроме Суводского были Простинский – против Вишкиля через Вятку, Ширмановский – на речке Ширмановке, а еще Черновской, Месиловский, Тумановский, Песочный.
Простинский кордон стоял на левом берегу реки Вятки, в 15 километрах от поселка Суводи. На кордоне три домика. Кроме лесников в них жили трое или четверо рабочих. Они изготовляли сани, дуги и другой обозный инвентарь. Для этого на кордоне были все приспособления: котел с топкой, деревянный парник и лебедка. Березовые заготовки распаривали в парнике при температуре около 100 градусов и лебедкой загибали полозья. Воду брали из озера в километре от кордона.
Около кордонов нередко селились лесозаготовители, подсочники и прочие добытчики даров леса. Так возникали временные поселения с магазином, клубом и другими объектами более чем скромного по современным меркам соцкультбыта.
Кордоны строились обычно по типовому проекту и были рассчитаны на две семьи. Избы и хозяйственные постройки лесников обносились двухметровой высоты заплотом из бревен. Мера эта не считалась излишней, так как лесная охрана нередко подвергалась нападениям скорых на расправу самовольных порубщиков. Особенно частыми были у лесников конфликты с заготовителями лыка, так как липовые породы являлись редкостью в наших лесах, и власти жестко требовали от лесной охраны их сохранения. В Суводях долго помнили случай, когда «лыковые» браконьеры так избили одного из лесников, что его едва вернули к жизни.
Кордоны, судя по архивным документам и рассказам старожилов, ветеранов лесного хозяйства, были во всех лесничествах. К началу 1953 года на территории Оричевского лесхоза таковых насчитывалось 12, из них 9 – дореволюционной постройки. Среди прочих известны Колотенский, Язевский, Сергеевский, Пушкинский, кордон Спасо-Быстрицкой лесной дачи.
Последний из названных стоял на Московском тракте, рядом с бывшей часовней. Оба этих объекта располагались около современного поселка Зенгино. Жительница соседней деревни Большие Гари Анна Егоровна Целищева сообщила о кордоне следующее:
– Кордон стоял перед озером Рассоховым. Две избы с общей оградой. Два лесника с
семьями жили – Евстигней и Павел. У обоих жены – Мани, то есть Маруси. Первый-то лесник построже, не давал лыки драть на Толстой (название лесного урочища). Второй делал послабление. Возами, бывало, лыки возили…
Спасо-Быстрицкий лесной кордон хорошо знал Виктор Евстигнеевич Мухачев из поселка Зенгино.
– Отец мой, – рассказывал он, – стал работать лесником и перевез семью на кордон в 1936 году. На кордоне были две квартиры. Между их помещениями – отдельная комната с одним окном, тоже теплая, в капитальных стенах. Через дорогу против кордона стояла каменная часовня, уже заброшенная. Чуть дальше от кордона, в лесу, была срублена еще одна изба. В избе жил Егор Семенович Поглазов с дочерью. Оба работали на смолокурке, выжигали уголь и гнали смолу. Потом смолокурка закрылась. Поглазовы уехали. В их домишке поселились два брата, которые наладили производство саней и дуг.
Мой отец умер в 1962 году. На кордоне еще какое-то время жила одна мать. А когда и она решилась покинуть обжитое место, Быстрицкое лесничество, которому принадлежал кордон, продало все постройки халтуринской хлебопекарне.
– До войны, – закончил свой рассказ Виктор Евстигнеевич, – в этих местах существовал еще один кордон – у озера Чумичного. Работал лесником и жил на кордоне Петр Алексеевич Кузнецов. Позже он переехал на жительство к нам на кордон, а оставшийся бесхозным кордон на Чумичном лесничество также продало в Халтурин.
Лесные кордоны ушли из жизни в 60-е – начале 70-х годов. Ушли не по команде свыше, а, можно считать, естественным образом. Причина в том, считал патриарх лесного дела в районе Б.М. Либеров, что лесники и их семьи не захотели жить с керосиновой лампой, да еще и в отрыве от людей, когда кругом уже господствовали электричество и все прочие на его основе жизненные блага. С таким заключением трудно не согласиться. Вспомним хотя бы судьбу жены тургеневского бирюка. Как же, должно быть, ей опостылела лесная жизнь, если, махнув рукой на малолетних детей и красавца-мужа, убежала она в мир людей с каким-то мещанином.
Давно не существует Суводский кордон – от всех его построек остался лишь обвалившийся колодец. Поросли бурьяном развалины других его собратьев. И лишь Простинскому кордону повезло чуть больше. Во-первых, он пережил всех прочих – закрылся лишь в 1974 году. Трудно сказать, с радостью или с грустью, но его в тот год покинули последние служители – супруги Мария Семеновна и Сергей Матвеевич Глушковы. Во-вторых, если верить слухам, на месте бывшего кордона организована база отдыха.

Целебный источник с названием Бутырки
Получив третий номер газеты «Вятские губернские ведомости» за 1873 год, читатели были приятно удивлены сообщением корреспондента из города Орлова. В нем говорилось: «Только что получены из медицинского департамента сведения о составе минеральных вод, открытых земской управой в здешнем уезде, в Безсолинской волости, близ деревни Бутырки. Воды отнесены медицинским советом к целебным минеральным, к группе землисто-серных, которые, как известно, употребляются в ревматизме, нервных страданиях, золотухе, сифилисе и во всех кожных болезнях. Таким образом, все страдающие названными болезнями из жителей Вятской губернии теперь могут пользоваться на этих водах, а не ездить за сотни и тысячи верст. Воды получается в сутки до 500 ведер – теперь, когда источник не расчищен».
Через десять лет о названном источнике появилась новая информация. Священник Нижне-Ивкинской церкви В.А. Пасынков писал: «Источник этот существует издревле и в прежние годы был велик и силен, так что заслуживал названия не ключа, а речки, и по запаху серы и других минералов, входящих в его состав, назван речкою Вонечкою. В храмозданной грамоте упоминается о нем так: «Благословляю построить новую церковь в лесу у реки Ивкины близ речки Вонечки». Десять лет тому назад Орловское земство бралось при сем ключе устроить больницу, отсылало исследования воды в департамент медицинский и получило весьма одобрительный отзыв о сих водах. Водам дано название «Бутырки» по близлежащей деревне к этому ключу. К сожалению, земство по известным нам причинам отложило на неопределенное время устройство больницы».
Остается добавить, что лечебницу на речке Вонечке Орловское земство так и не построило. После детального обследования местности и бурения целого ряда скважин уже в 30-е годы прошлого столетия выяснилось, что минеральный источник здесь далеко не единственный. Почти все они оказались в зоне действия Нижне-Ивкинского курорта. Бутырский остался как бы в стороне.
Бывшая жительница деревни Бутырки Анна Степановна Сергеева рассказывала, что когда-то источник был заключен в деревянный, размером с небольшую крестьянскую избу, обруб. Вода в обрубе держалась на уровне примерно двух метров и не застывала в любой мороз. Летом же казалась очень холодной. За источником ухаживали, держали в чистоте. Жители окружных деревень ходили сюда за водой, которая помогает при воспалении глаз. Многие полоскали в этой воде белье, и оно приобретало свойства накрахмаленного.
Вода в источнике, по словам рассказчицы, ничем не пахнет. О речке Вонечке она не слышала – видимо, давнее это название забылось. Источник теперь называют Дальней речкой.
И последнее. Все минеральные источники Нижне-Ивкинского курорта, в том числе и Бутырский, расположены на левом берегу реки Ивкины, всегда принадлежавшем оричанам. На правом, куменском берегу, уверяют старожилы, нет ни одного. Можно лишь сожалеть, что полвека назад оричевское руководство уступило давлению сверху и дало согласие на передачу части своей территории Куменскому району.
Продолжение следует…

 

 

Вы можете пропустить чтение записи и оставить комментарий. Размещение ссылок запрещено.

Оставить комментарий

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

20 − 13 =