НА СНИМКЕ: клуб в поселке торфозаготовителей в день 1 Мая 1938 года.

НА СНИМКЕ: в общежитии торфодобытчиков.

Уважаемые читатели! мы Продолжаем публиковать очерки историка и краеведа района Семена Ивановича Четверикова из сборника «Оричевская старина в пересказе старожилов».

Дважды рожденный
Поселок Торфяной закладывался в начале 30-х годов прошлого столетия как центральная усадьба Оричевского торфопредприятия (тогда «Гадовские торфоразработки им. Столяра»). Александр Иванович Шихов, один из первых его строителей, так описывал тот период в своих воспоминаниях:
«В первую пятилетку, когда был взят курс на индустриализацию, в городе Вятка (Киров) начал строиться комбинат искусственных кож. При нем были организованы торфоразработки на Гадовском болоте. Я пошел туда на работу, на разбивку поселка. На этом месте стоял могучий
сосновый бор, посреди него была вбита в землю железная труба. Нам сказали, что это и есть привязка для строительства поселка.
В 1934 году я оформился и стал работать десятником. На месте будущего поселка рубили лес и из него же строили дома. Первой построили столовую. Собственно, сделана была только кухня, а столы располагались под навесом. Построили дощатую пекарню. Корчевку леса вели вручную: подрубали корни, подцепляли пень вагой и вытаскивали. Позднее приехали подрывники, и на этой работе стали использовать взрывчатку.
В том же 1934 году начали подготовку болот. Тут тоже все работы велись вручную – топор, пила и мотыга были основными инструментами. Болота были топкие, поэтому приходилось делать ходни, чтобы люди могли добираться до участков».
Известный знаток истории Оричевского торфопредприятия Евгений Петрович Виноградов в своих публикациях на эту тему особо отмечал, что поселок и предприятие «строились в труднейших условиях, обусловленных как природными факторами, так и ограниченными экономическими и техническими возможностями того времени». Для производства строительных работ и для добычи торфа, писал он, привлекались сотни людей из Мордовии, Татарии, Чувашии, Куйбышевской, Пензенской и других областей. Всего набиралось до 4000 рабочих, в том числе около 1000 – постоянных.
Строители поселка и участков торфодобычи частично проживали в ближайших деревнях – Шипицыны, Гады, Бутырки. Многие, в том числе сезонные, временные рабочие размещались в тесных, сырых бараках с двухъярусным расположением спальных мест. Все виды благоустройства на первых порах сводились к наличию кипятилки, где всегда можно было получить кипяченую воду, и сушилки, чтобы просушить одежду и обувь.
В 1936 году на предприятии были добыты и отправлены на комбинат «Искож» первые тонны машинно-элеваторного торфа. В последующем его объемы стали неуклонно нарастать. Ширилось жилищное и социально-культурное строительство. К 1937 году построены школа, детские ясли, амбулатория, аптека, родильный дом, баня, столовая, пекарня, клуб. Однако многое из того, что удалось сделать коллективу набирающего силу предприятия, оказалось уничтожено торфяным пожаром 1938 года. Вот как описывает постигшую оричевских торфодобытчиков трагедию Галина Ивановна Лобастова (Печенкина):
«Наша семья приехала на Гадовские торфоразработки в 1937 году. Папа, Печенкин Иван Егорович, строил поселок с 1934 года. Мне, деревенской девчонке, очень нравился этот небольшой, уютный поселочек. В нем для людей было все: школа, детсад, ясельки, клуб, столовая, магазин, пекарня, баня, управление-контора, крытый рынок, а для детей постарше – крытая площадка для игр летом. Мы туда бегали играть со своей пионервожатой Фаиной.
Все было сделано добротно. Посадки деревьев вдоль деревянных тротуаров были огорожены заборчиком в виде треугольника. На летний период была построена для жителей поселка летняя кухня так как топить печи летом было запрещено. Этот запрет никто не смел нарушать.
Наступил 1938 год. Всюду полыхали пожары. Ходили слухи, что специально поджигают. Кусковой торф вырабатывали сразу за поселком. Со второго этажа было видно, как появлялись новые огоньки, как будто человек их разбрасывал. Мы просто не знали, что огонь проникал из-под толщи торфа и, выгорев, прорывался наружу.
Папа тогда работал уже на складе горючего кладовщиком. В те тревожные дни он сутками не бывал дома, забегал только поесть. Его стараниями склад был засыпан толстым слоем земли. Благодаря этому не произошел взрыв. Директор дал ему премию 20 рублей, большие тогда деньги.
На тушение пожара были привезены люди из Кирова. Когда стало ясно, что поселок не отстоять, людей вывели на берег речки Чернушки, у Круглого леса. 18 или 19 сентября огонь вплотную подошел к поселку, поднялся ураганный ветер, солнце закрыло дымом, видно было, как через закопченное стекло. В 3 часа стало темно, как вечером, от ветра головешки перелетали по воздуху.
Раньше поселка загорелся лесозавод, хотя он был за поселком. Главный инженер Арефьев через рупор предупреждал, чтобы берегли детей. Часов в шесть вечера пошел дождь, пожар стал затихать. А на путях уже стоял товарный состав, людей семьями разместили по вагонам. Выдали одеяла, привезли хлеб, масло, чай, накормили всех.
Утром всех расселили в деревни Шипицыны и Бутырины. Наша семья жила у К.И. Коновалова. Его жена давала нам молока, о деньгах и слушать не хотела. Потом подготовили для жилья оставшиеся дома и расселили всех по несколько семей в комнате. Мы, три семьи, жили в пятом бараке. Администрация поселка старалась облегчить жизнь погорельцев: в бараках разместили магазин, столовую, аптеку, детсад, школу. Заново построили баню, а для яселек – маленький домик».
Рассказ Г.И. Лобастовой существенно дополнил Иван Игнатьевич Литвяков, много лет работавший главным инженером предприятия. Он отмечает, что пожаром было охвачено более 1000 гектаров торфяного массива и уничтожена большая часть строений поселка. От него осталась лишь левая сторона улицы Советской да четыре барака за конторой предприятия.
Сразу же начались восстановительные работы. Ускорению их способствовало то, что у предприятия был кирпичный завод. Он обеспечивал не только свои потребности, но и давал кирпич комбинату «Искож», ТЭЦ-1. Все тогда трудились с большим вдохновением. В 1940 году была достигнута проектная мощность – добыто 106 тысяч тонн торфа. Всего же за 50 лет работы коллектив Оричевского торфопредприятия заготовил и отправил потребителям 25 млн тонн своей продукции.
Из многочисленных построек, которые уничтожил пожар в поселке торфодобытчиков, сохранилась фотография тогдашнего очага культуры. Когда мы показали снимок старейшей работнице предприятия Александре Ивановне Бакулиной, она тут же уверенно определила:
– Это у нас был клуб до пожара. Стоял он на месте нынешнего мехцеха. За клубом была пекарня, а впереди него – большой магазин, красивый очень. В клубе два помещения. Справа вход в зал клуба, слева – в библиотеку. Тут и там много мероприятий проводилось. А в кино и на танцы молодежь даже из Быстрицы приходила.
Продолжение следует…