НА СНИМКЕ: Юлия Дмитриевна Мухина.

Время листает страницы истории. Все дальше от нас уходят годы Великой Отечественной войны.
Но из памяти народной никогда не изгладятся события тех великих, героических лет. Война… Сколько в этом слове холода и ненависти, страха и горести, страданий и потерь…
Нам посчастливилось жить в мирное время, но очевидцы тех событий, к нашей великой радости, еще живут среди нас. Прошло много лет, но их воспоминания свежи. Прикоснуться к войне через память свидетелей, показать, что история рядом с нами, узнать самим и рассказать другим об оричевских фронтовиках, тружениках тыла и детях войны – такую цель мы ставили для себя, работая над книгой «И пусть поколения знают», издание которой профинансировал депутат Государственной Думы РФ Рахим Азимов. Макет ее в печатном виде уже готов, идут последние корректировки, издатель – наш земляк В.А. Жидков (издательство «Аверс»). Хочется от души поблагодарить всех, кто принял участие в создании книги. И обнадежить – презентация состоится, когда будут сняты ограничения по коронавирусу.
Отрывками из этой книги я сегодня поделюсь с вами.

НА СНИМКЕ: Анатолий Иванович Балезин.

«Сейчас, когда прошло уже столько лет после ухода родителей, задаю себе вопрос: «А почему я так мало знаю о войне от папы?» – размышляет С.А. Слабинская из Оричей. – Видимо, ему было тяжело это вспоминать. Один случай он мне все-таки рассказал. Так как у папы А.И. Балезина имелись валенки (у единственного воина из части), его послали с летчиком на самолете доставить план наступления. В своей части их ждали на второй день. Прошло двое суток, а их не было, считали, что погибли. Оказывается, они приземлились на вражескую территорию, поэтому понадобились время и смекалка, чтобы ночью взлететь и попасть к своим. После войны папа пришел домой больным, с простуженными легкими, так как 2 года они жили только в землянках».

О своем отце, прошагавшем грозными фронтовыми дорогами с самого ее начала до победного сорок пятого, у поэта Леонида Бажина есть стихотворение, которое отражает сыновнюю любовь и гордость, признательность и благодарность за мирное небо. И утверждение того, что эстафета мужества, порядочности, ответственности за судьбу Родины принята от фронтовиков сыновьями:
Мой отец не любил говорить о войне,
Называл ее просто тяжелой работой,
Только часто стонал и метался во сне,
И виски становились сырыми от пота.
В День Победы он только носил ордена
И неброскую с виду медаль «За отвагу»,
За погибших друзей выпивал он до дна
Фронтовые сто грамм обжигающей влаги.
В сорок первом году он попал на войну,
Лейтенантские сдав краткосрочные курсы,
Безвозвратных потерь всю познал глубину
И в боях за Москву, и под огненным Курском.
Артобстрелы, бомбежки, дожди и снега,
Медсанбатов горячечных белые стены…
Вновь стремился на фронт –
бить нещадно врага,
И Победу он встретил под городом Вена.
Мне давал он наказ: «Жизнь порой не проста,
Но всегда и во всем Человеком быть надо,
Чтоб себе мог сказать – моя совесть чиста,
Чтоб к вершинам идти,
несмотря на преграды».
Нет давно уж отца, но живут и во мне
Все стремленья его, все дела и заботы…
Мой отец не любил говорить о войне,
Называл ее просто тяжелой работой.
Перед нами правдоподобный портрет советского фронтовика: скромного, без прикрас, немногословного, выступившего на защиту Родины по первому ее зову, не считающего потом, что сделал что-то особенное. Каждый раз, когда я читаю это стихотворение, перед глазами встает русский солдат – победитель.

Поэтические строки продолжит, размышляя уже в прозе, оричанин, сейчас живущий в Кирове, Петр Чащин:
«Война – не только суровый, беспощадный бой, это изнурительный, тяжелый, нечеловеческий труд, голод, холод, когда спали зимой на еловых ветках, ими и укрывались. Поэтому отец моей супруги – Павел – пришел с войны обмороженный и рано умер. В результате отцы – не дожившие; дети – недополучившие от них тепла, заботы, ласки в босоногом послевоенном детстве своем.
Порой солдаты на фронте были оглушены не только во время атаки, но и тишиной ожидания, непонимания – откуда нужно ждать наступления врага. Отец рассказывал: «Обычно перед боем с того солдата, который погибнет, уходили вши, и бойцы всегда волновались, не спали перед наступлением».

О женщине на войне – разговор особый. Совсем не зря стала крылатой фраза «У войны не женское лицо», в подтверждение чего есть, в том числе, и одноименная известнейшая книга, теперь уже Нобелевского лауреата Светланы Алексиевич. Можно долго говорить на эту тему… Но женское лицо войны представляли и оричанки.

НА СНИМКЕ: Мария Михайловна Истомина.

«Пришлось Марии Михайловне Истоминой (с. Коршик) быть всю войну на передовой, на линии огня. «Ни разу не пришла я с передовой, чтобы меня где-нибудь не зацепило: то осколком царапнет, то пуля шальная термос пробьет, бывало, что в каше бойцам пули приносила. Сколько кровушки видела! Идешь после боя по полю, ступить некуда – везде то раненые, то убитые наши солдатушки. В бой уйдет 200 человек, а вернется только 15», – вспоминала бывшая фронтовичка. А служба ее была такой: полевая кухня, девчата-повара, которые разносят бойцам еду. Как выжила, сама не понимает.
Когда наши войска форсировали Днепр, была лютая зима. Солдаты закрепились на том берегу реки, и их надо было кормить. Тут ранило Марию Михайловну в лодыжку. Старшина стал ее оттаскивать в ложбинку, и еще раз ранило, на этот раз в руку. Боль страшная, кровь хлещет, а немецкие самолеты на малой высоте летят, бросают гранаты, хотят ее добить. Она вспоминает, что даже видела голубые глаза немецкого летчика».

Юлия Дмитриевна Мухина из села Быстрица вспоминала: «Судьба хранила меня, спасала много раз, когда, казалось, уже нет шанса остаться в живых. Я подружилась с девушкой-санинструктором. Проходя через разрушенные деревни, мы в пустых домах нашли по иконке и носили их с собой. И молиться научились. Может, Бог и помогал выживать. Однажды попали под артобстрел. Прыгнули в воронку, прижались к земле, закрылись плащ-палаткой и молимся. Счет времени потеряли. Снаряды рвутся, на нас то и дело сыплется земля, больно колотят комья по спинам. Когда все стихло, выбрались на свет Божий, отряхнулись, огляделись – еще страшнее стало: вокруг нас столько осколков, что, как говорится, курочке негде клюнуть. А мы живы! Что это, если не судьба?!».

«Война – это смерть, боль, грязь, холод, голод, унижения. Война машин, война взрослых. А каково во всем этом быть маленьким детям? Зачем это им все? Зачем терпеть голод и холод, лишаться родителей и близких родственников… Слезы тех военных лет не высыхают на их глазах и поныне. Воспоминания, естественно, тяжелые…», – размышляет историк-архивист А.В. Машкин.

А Татьяна Зыкова написала стихотворение, которое без слез и не прочитать:
Они, как птицы, умчались в небо,
А мы живые, нам солнце светит.
И за последнюю корку хлеба
Отдать готовы не все на свете.
Малыш скривился, не ест «пирожку»,
Конфету бросил, не тронул супчик,
А тем детишкам простой картошки
Не было слаще, не было лучше.
Да что картошка да корка хлеба,
Клей, да опилки, да мертвый голубь.
В стене пробитой зияет небо
И не щадящий животный голод…
На кухне мама готовит ужин,
Дом полной чашей, ломятся полки.
Вчерашний ужин – уже не нужен,
И хлеб подсохший – в ведро, в помойку.
В век потребительства и излишеств,
У сладкой жизни есть привкус горький,
Когда представим глаза детишек,
Чья жизнь держалась на этой корке.
Нельзя не согласиться с автором этих строк – не все знают, осмысливают и понимают то, что пережил в годы войны советский народ! Так давайте же будем чаще общаться с живыми свидетелями той грозной поры, пока еще есть возможность.

«В каждом доме было много детей. Возьмем тележку и едем в поле за кисленкой, наберем полные мешки и тащим домой – хоть что-то матери испекут. Хлеба не было, только трава да мякина, весной песты, а летом грибы.
Помню, как-то копали картошку на колхозном поле, холод, сырость и решили нам, детям, матери картошки по штучке в костре испечь. Развели костерок в овраге, но пришел бригадир, все раскидал ногами и затоптал. Все ревели – бабы от обиды и отчаяния, а мы, дети, видимо, от голода», – пишет Т.С. Березина из д. Ворсино.

А М.П. Мошкина из Оричей продолжает, добавляя немного света в беспробудный военный мрак: «Дети есть дети, и в такое страшное время мы играли, шкодничали. Лазили по огородам, однажды меня поймала соседка и отлупила вицей, да еще и маме рассказала. Играли, конечно же, в войну, в немцев и русских, немцами никто быть не хотел. Как-то мы перегородили комнату, разделив ее на два фронта, и брат, игравший за немца, решил под кроватью перелезть на нашу сторону и получил по голове пестом для соли со словами: «Мы все равно победим вас, фашисты проклятые!» так, что кровь полилась рекой, и все подумали, что мы его убили. Ох, и досталось нам всем тогда от бабушки!».

В заключение хочу вновь обратиться к творчеству Татьяны Зыковой:
Вечная память, вечная слава,
Вечное горе вдов,
Вечная скорбь не дождавшихся мам и
Детей, не узнавших отцов.
«Вечная память, вечная слава» –
Вечная горечь строк,
Не давшая нам никакого права
Не выучить этот урок.
Г. Замятина, зав. отделом обслуживания ЦРБ им. Л. Ишутиновой