НА СНИМКЕ: дети из д. Саввичи во дворе председателя сельсовета Черемухина Павла Петровича.

Это рассказ-воспоминание Черемухина Виталия Матвеевича из деревни Саввичи Шалеговского сельского поселения, что находится рядом с автодорогой Оричи – Мирный, о родных, земляках, о себе. О войне и долгожданной Победе…

В Саввичевский сельсовет входило девять колхозов и четыре хутора. Основатель с 1861 года – мой прапрадед Савва.
На весь сельсовет был один телефон в Саввичах. Там же находились почтовый агент и радиоприемник. Начальная школа располагалась в сельсовете. Мой отец, Черемухин Матвей Петрович, был учителем и по совместительству директором школы. Мама, Черемухина Валентина Ивановна, как и Кряжева Екатерина Михайловна и Смердова Тамара Алексеевна – учительницы.
Когда началась война, и отцы (по-вятски – «тяти»), и старшие братья ушли на фронт, то многие дети из наших деревень не имели возможности получить даже начальное образование, а вынуждены были пойти работать в колхоз и помогать своим мамам вести собственное хозяйство. У каждого дома имелся земельный надел по 40 соток, держали корову, по одному поросенку, теленку, куры были у всех хозяек.
До войны
Мне запомнилось, как до войны отмечали праздники 7 ноября (День Октябрьской революции), 1 Мая, Новый год, и как проходили выборы в сельсовет. Полевых работ в это время не было. Избирательный участок на 9 колхозов был один в Саввичах, в нашей школе. Жители собирались сюда голосовать. Шли семьями, с гармошкой и песнями. Надевали самые лучшие свои наряды. Все веселились, улыбались, и наша деревня на целые сутки до краев наполнялась радостным праздником. Эта обстановка отогревала души людей, заставляла на время забывать о заботах, тяготах и неустроенности жизни, о которой, честно говоря, мало задумывались или не говорили совсем…
Председателем комиссии по выборам районные руководители назначали обычно отца, а членами комиссии были мама и два других учителя. Дома я не оставался. Меня брали с собой на избирательный участок. Мы шли, прихватив с собой патефон с пластинками, гордые и счастливые. Особенно довольным, наверное, был я – целый день мне предстояло крутить патефон и веселить людей музыкой. Если ставили плясовую, то в зале мужики и бабы с песнями пускались в пляс.
Пластинок было много, среди них и грустные. Помню пластинку с голосом Леонида Утесова «Жили два друга в нашем полку». Мужчины, прошедшие сквозь огонь Гражданской войны, на себе испытавшие ее тяготы, потери друзей и близких, разлуку с семьями, сидели, опустив головы, и у многих на глазах выступали слезы. Сейчас, когда я пишу эти строки, прошло уже более 60 лет с того дня (тогда мне было 7 лет), но в моей памяти так и стоит эта картина…
Отец
Отец мой был родом из крестьян. В семье было пятеро детей. Крепкое подворье, много скота, пасека. Когда в 1917 году произошла революция, мой отец, Черемухин Матвей Пет-
рович, находился на военной службе. Там он вступил в коммунистическую партию, в боях храбро сражался, проявлял инициативу, военную сметку, находчивость. Его заметили, повысили в звании и назначили заместителем начальника вооружения восточного фронта. В боях он получил ранение и был комиссован.
Вернувшись домой, Матвей Петрович увидел, что весь скот, имущество конфисковали, дом опечатали, а его отца посадили в кутузку. Сестер приютила родня.
Он сразу пошел в уездный комитет партии. Как коммуниста-фронтовика с очень хорошей характеристикой его приняли. Объяснили, что его отца, Петра Лукича, раскулачили как зажиточного крестьянина. Объявили кулаком, потому что тот имел двухэтажный дом под железной крышей, большое хозяйство и, кроме всего, скупал по окрестным деревням скот у жителей и перегонял гурт в г. Вятку на продажу. С этого имел неплохие доходы.
Матвей Петрович выслушал их и объяснил, что все хозяйство отца было нажито трудом одной большой и дружной семьи. По найму не работал ни один человек. Он предоставил свидетельские показания соседей. Деда освободили, все имущество вернули, а отца рекомендовали на должность председателя колхоза.
В Саввичи приехало уездное начальство, собрали сход, на котором селяне избрали моего отца, Черемухина Матвея Петровича, первым председателем, а колхоз назвали «Полярная звезда». Председателем сельсовета назначили его брата, моего дядю, Черемухина Павла Петровича. По настоянию селян районный комитет выделил необходимые средства для строительства школы. Благо, лес был рядом, строевой – «кондовый», как его тогда называли.
Недалеко от школы одновременно построили клуб – очаг сельской культуры. После этого жизнь нашего лесного края заметно оживилась.
По настоянию райкома партии отца направили в учебное заведение, ускоренными темпами готовившее педагогов для младших классов – педагогов новой социалистической формации. Получив образование, он до конца своих дней проработал в этой школе учителем и одновременно ее директором, за исключением небольшого периода времени, когда участвовал в боях против немецко-фашистских захватчиков во время Великой Отечественной войны.
Умер Черемухин Матвей Петрович в 1970 году. Это был скромный, трудолюбивый и дисциплинированный человек. Патриот своей Родины.
Мать
Моя мама, Черемухина (Васнецова) Валентина Ивановна, родилась в 1894 году в Вятской губернии в семье священника. Ее отец, батюшка Иван, был в родственных связях с Михаилом Васильевичем Васнецовым – отцом знаменитых художников Виктора Михайловича и Аполлинария Михайловича Васнецовых. По рассказам мамы, дед Иван был человеком очень демократичным.
В своем приходе он видел, как тяжело живется простым людям, бесправие народа и нужду. Он часто говорил об этом в домашней обстановке, сильно переживал по этому поводу. Наверное, это сыграло большую роль при выборе профессии его дочерью. Моя мама получила прекрасное педагогическое образование и после окончания обучения попросилась работать в глубинку. Она хотела «пойти в народ», чтобы принести простым людям свет знаний и свое тепло, чтобы внести лепту в просвещение народа.
Валентина Ивановна получила прекрасное воспитание в семье, унаследовав от родителей живой и восприимчивый ум, независимый характер. Будучи хозяйкой своего слова, была обязательна в своих поступках, жизнерадостна, она быстро завоевывала авторитет и любовь как учеников, так и их родителей. По ее инициативе и при непосредственном участии создавались кружки художественной самодеятельности. Каждое воскресенье в клубе ставились спектакли, выступал хор. Мама сама им руководила.
При такой напряженной работе в школе и в клубе надо было еще и хозяйством заниматься. Всегда держали корову, поросенка, был теленок и больше десятка кур. У моих родителей, как сельской интеллигенции, по уставу было 25 соток земли. Со всем этим большим хозяйством мы успешно справлялись. В нашем доме я никогда не слышал ругани, ни одного скандала и оскорблений. Уже потом, став взрослым, стал понимать, из какого материала были созданы мои родители – это сплав воли, ума и собственного достоинства…
Страшная весть
22 июня 1941 года день был солнечный и теплый. Молодежь веселилась в клубе. Играла гармошка, девчата пели песни, ожидали приезда киномеханика из соседнего сельсовета. Страшную весть о начале войны сообщили в сельсовет где-то после обеда. Женщины и дети плакали, зная, что у них заберут кормильцев. Мужики их, как могли, успокаивали: «Поднимемся всем миром, разобьем бандитов и в скорости вернемся домой».
Из каждого дома нашей деревни на фронт ушли один, два, а то и три человека, вернулись получившие тяжелые ранения только двое.
Все для фронта
А фронту требовался хлеб, и надо было его растить. Вокруг деревеньки не осталось ни одного нераспаханного клочка земли. Некоторые старики и даже женщины пахали землю на коровах, на быке-производителе. Мы – малышня – боронили.
Тот хлеб, который растили и убирали со взрослыми, просить было не велено, он был святой, шел на фронт и приближал Победу. Слово «Хлеб» мы писали с заглавной буквы. В тот страшный 1941-й дети как-то сразу повзрослели на несколько лет. Мне шел 12-й год.
Пахать землю получалось уже ранней весной, как только с полей сойдет снег и верхний слой почвы отогреет солнышко. Первые поля пахали под посев овса. Старики говорили про него: «Сей в грязь – будет князь». Бывало, во время пахоты идешь за плугом по борозде, а земля еще полностью не оттаяла. Лемех углубляется до самой мерзлоты и скрежещет, искрится льдинками. Пахарь снимал с себя обувь (в основном это были лапти) и ходил за плугом по льду босиком целый день. Если не снимешь, то на каждую ногу налипнет столько грязи, что ноги не поднимешь.
Это был естественный отбор – выживал сильнейший. Не все из молодых дожили до Дня Победы. Другие же получили хорошую физическую закалку. Иногда сейчас по телевизору я вижу, как люди «моржуют»: окунаются в прорубь минут на пять, потом растираются и одеваются в теплую одежду. Это, конечно, очень похвально. Но как бы они себя чувствовали, если бы пришлось походить по льду босыми ногами с утра до вечера в течение 5 – 7 дней?
Продолжение следует…