Талантливое перо Алевтины Лачковой

«Сердце, тебе не хочется покоя…»

Завтра исполняется 70 лет Клавдии Николаевне Савиных. Ее не надо представлять оричанам. В любой самой отдаленной деревне побывала она не раз и не два, район исходила пешком вдоль и поперек, еще будучи секретарем райкома комсомола.

Сейчас Клавдия Николаевна возглавляет президиум районного совета ветеранов. Говорят, порядок у нее в делах лучше, чем в районной администрации. Живут, работают ветеранские организации в поселках и селах района, ветераны проводят собрания и отчеты, вместе отмечают праздники и борются за свои права. И это в условиях, когда разваливаются буквально все организации — детские, молодежные, партийные.

|За свою работу Клавдия Николаевна награждена Почетным Знаком Всероссийского совета ветеранов. Но не в наградах дело. Привыкшая постоянно быть в гуще жизни, Клавдия Николаевна просто не может жить без работы. Для нее слова «покой» и «покойник» не просто однокоренные, они однозначны. Даже в 70 ее легче представить в кожанке комиссара, чем с вязанием в руках или усердно штопающей носки.

Судьба забросила ее в наш район более полувека назад: после педагогического училища по распределению приехала в Шалегово учительницей русского языка и литературы. Поразило ее Шалегово тем, что здесь было много уцелевших после войны мужиков. В ее одной деревне, в Черновском районе, мужиков выбило почти начисто. Отец Клавдии, правда, уцелел. Она была в училище, да сообщили, что у Глаши Поляковой вернулся с фронта отец. Помнит, как почти бежала, задыхаясь от радости, домой в деревню все 20 километров. Думала: теперь не придется нищенствовать, раз отец дома. Не придется продавать лапти; которые плел дед, чтоб пенять их на кусок хлеба. Отец стоял на крыльце, опершись на костыли, в побелевшей застиранной гимнастерке, ждал старшую дочку. Осколок повредил ему позвоночник…

За войну многодетная семья Поляковых съела весь клевер в округе. Несет, бывало, Клава котомку с мамиными лепешками из клеверных головок до училища, а они, чуть склеенные мукой, на первой версте и рассыпаются в прах… И ведь многие так жили.

В Шалегове она училась быть учительницей, Председатель сельсовета как-то увидел, как бежит Клава поутру в школу почти вприпрыжку, сказал при случае: «Клавдия Николаевна, на вас не только дети, но и старые люди смотрят. Несолидно учительнице сломя голову по селу нестись». Заботился председатель об авторитете учителя. Впрочем, как и об учительском желудке. В голодном 47-м как-то вовремя не завезли муку.

— Помню, читаю Гюго «Отверженные». Неделю уж крошки хлеба во рту не было, а просить идти у кого-то не могу — |стыдно, — рассказывала Клавдия Николаевна. — Так председатель с техлужащей прислал муки, щадя учительское достоинство.

Незабываемый диалог произошел в ту пору и в семье ученика, которого навещала Клавдия Николаевна.

— Так учительница, значит? — Недоверчиво спросил дед, оглядывая пришедшую пигалицу,

— Да, учительница.

-Из простонародья.

— Да…

— Ну-ну… А вот в ранешное-то время перед учителем старики шапку снимали.

— Шапку снимать не обязательно, а вот поздороваться не грех, — нашлась тогда что ответить Клавдия Николаевна.

…Она давно не бегает бегом. А шапку перед ней, бывает, и снимают, здороваясь.

В 1951 году жизнь Шалеговской учительницы круто изменилась. Во-первых, она поступила в институт. Во-вторых, избрали секретарем райкома ВЛКСМ сначала вторым, потом первым. В ней было заложено что нужно для такой должности:  идейная убежденность, ответственность, чувство долга, требовательность к себе и другим и главное — организаторские способности. Вот в ту пору и обошла она Оричевский район из конца в конец. На собрание — пешком, на заем население подписывать — пешком, близкая деревня Смирновы или неблизкая Грызиха. Весной в ботах на каблуке добиралась в деревню Крысовы с радостной вестью об отмене налогов. А водополь, в логах у деревни — бурные потоки. Боты полны воды. Бабка какая-то сжалилась, валенки принесла в клуб. Так в валенках и выступала перед людьми с докладом, Люди слушали, радовались.

Кстати, у Клавдии Николаевны никогда не было проблем с аудиторией. Она всегда, что называется, владела залом. Будь то сельский клуб, ферма, партийная конференция или школьный класс. И сейчас, где бы ни выступала, всегда находит такие слова, что зал провожает аплодисментами. А ведь теперь ораторам редко аплодируют…

Когда после комсомола ее направили в Стрижевскую школу № 1, что в поселке Торфяной, а пришла она в школу в декабре, после конференции, на ее долю достались самые недисциплинированные классы — пятые да шестые. Немного времени прошло, видит Клавдия Николаевна, что в ее классе чужой ученик сидит, лазутчик из параллельного. Ну сидишь — сиди. А после уроков во дворе в компании ребят увидела ненароком своего вихрастого подсадного. Мальчишка громогласно уверял:

— «Бешникам» учительницу дали законную, во! — и поднял вверх большой палец, испачканный чернилами.

Ради такой оценки стоило работать, и она работала. Коллектив учителей в Торфяном был дружный, слаженный, в нем никогда не было каких-то ссор, разборок, недомолвок. Главное, считали педагоги, научить ребят. Вели кружки, организовывали дополнительные занятия, делали все, чтоб каждому дать как можно больше знаний. Знания тогда были в цене, а учителя в почете.

В школе уже тогда витал демократический дух, который и не снился нынешним демократам. Директора А.Е. Сопова коллектив выбирал голосованием, завучей — тоже. Клавдию Николаевну выбрали сначала завучем, а потом и директором.

Муж Анатолий не мог вечерами дождаться жену домой — по три раза суп грел, а ее все нет. То кружок, то диспут с ребятами, то вечер поэзии.

Сын Саша уже взрослым сказал как-то, что мама его не воспитывала. Маленьким старшие ребята таскали по школе, пока мама вела урок или принимала экзамены. Старше стал — ей тоже все было некогда, полно дел в школе, в райкоме, в колхозе, на ферме.

Сейчас, когда уже нет с нею ни сына, ни мужа, оглядываясь назад, вздохнет, бывает, Клавдия Николаевна.

— И как это Анатолий меня терпел?

Очень не хотела Клавдия Николаевна переезжать из Торфяного в Оричи, она любила свою работу, люди ее уважали,. Незадолго до избрания секретарем райкома партии дали ей трехкомнатную квартиру. И в зарплате она теряла немало. Но — выдвинули, утвердили на бюро… Секретарем райкома партии во второй раз обошла она в конец весь Оричевский район, знала в лицо каждую доярку.

Рассказать о работе секретаря райкома КПСС, пожалуй, невозможно. Потому что все, что происходило в районе, ее касалось непосредственно, Не зря сейчас люди говорят: «Раньше хоть в райком можно было пожаловаться, а сейчас к кому пойдешь?».

К.Н. Савиных была жестким секретарем. С подчиненных спрашивала строго, «три шкуры драла». Но и с себя драла тоже. Наверное, не нравилась кому-то ее требовательность, не без этого.

Потом пришли другие времена. Но с коммунистической идеей Клавдия Николаевна не рассталась, Пережила разгон райкомов с твердой уверенностью, что это — временное явление, что народ во всем разберется и скажет свое слово.

Не может пережить она одного — трагической гибели сына. Машина, в которой он ехал, перевернулась на дамбе у пруда. Из всех пассажиров погиб только Саша. Была весна, май. В Оричевской школе, где она работала директором, — экзамены…

Это был черный май в ее жизни, и черный год. В декабре от инфаркта умер муж.

Она жила, как во сне, в длинном мрачном кошмаре. Вроде все шло, как надо: вела уроки, проводила педсоветы. Даже кур и поросят завела, чего отродясь не делала, чтобы все время быть в работе, не думать, забыться.

Мало ли ругала себя, что не уделяла семье должного внимания, что строго держала Сашу. Ведь перед армией ходила к военкому, чтоб направил сына в самые тяжелые войска, а то, мол, валяется с книжкой на диване и все дела. Пусть армия научит быть мужиком. Его и определили — в десант.

— Если бы не работа, я бы не выжила,  — говорит сейчас Клавдия Николаевна.

А оричане дивились: надо же, какая сильная женщина. На году двоих похоронила, и работает хоть бы хны.

Оричанеммногому дивились. Тому, например, что она, будучи директором школы, взялась нгянчиться с трехмесячной внучкой Маринкой, потому что сын и сноха учились в институте. Маринка и сейчас каждое лето у бабушки.

А год назад оричане вообще решили, что больше уж и не увидят Клавдию Николаевну никогда. Лежала в Кирове в больнице после сложнейшей полостной операции, потом инсульт.

Навещавшие ее друзья-товарищи видели, как скрутила ее болезнь, но никогда, даже в самом критическом состоянии, она не встретила посетителей без улыбки. Ома выжила и на этот раз. У нее было много работы, была Маринка… Надо было жить.

Рассказывая о Клавдии Николаевне, нельзя умолчать и о том, что она помогла родителям поднять на ноги всех своих братьев и сестер. Их было много — пятеро довоенных да трое послевоенных. Младшие учились у нее в Торфяном, жили с ней. Раскиданные судьбой по всей стране, ее сестры, племянники и племянницы знают, что в Оричах живет старшая в их роду — Клавдия Николаевна Савиных, которая всегда поможет, всегда расхлебает беду и возьмет груз забот на себя. Как в детстве. Посылает мать милостыню просить, или лапти на хлеб обменять, младшая Нинка заявляет:

— С голоду помру, да не пойду.

И тогда старшая, Глаша, взваливала связку лаптей на плечо.

Завтра Клавдии Николаевне 70. Любимую учительницу, отличника народного образования придут поздравить ученики. Директора школы — коллеги. Секретаря райкома — товарищи по партии. И, конечно, не останутся в стороне ветераны — нынешняя боль и забота Клавдии Николаевны Савиных.

С днем рождения, Клавдия Николаевна!

А. Лачкова (газета «Искра» от 27 января 1998 года № 13)

Талантливое перо Алевтины Лачковой

Вы можете пропустить чтение записи и оставить комментарий. Размещение ссылок запрещено.

Оставить комментарий

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

− 1 = 1