Ели кто и
заглянет за весь день к Клавдии Петровне, так это только Антонина, живущая
неподалёку. А всего их трое осталось, постоянных жителей деревни Втюрины.

   Это сейчас глаз радуется: ещё не все
облетели деревья, ветер разбрасывает золотую листву. «А вот зимой горе, —
сетует старушка, — дорогу не разгребают. Случись что — к нам и не добраться».

   В выходные в её доме становится шумно,
топится баня. Дети-горожане, приехавшие со своими семьями, радуют маму
успехами, добрыми новостями и заботливыми расспросами о здоровье, житье-бытье.

Через год — уже
девяносто. «Вот ведь до каких лет я дожила, — словно сокрушается Клавдия
Петровна. — В войну мёрзла и голодала, на поле укажут нам место, где можно было
горох собирать, так мы его с ветлиной вместе съедали. Сейчас хворь незнамая
одолевает, а мне всё смерти нету».

НЕ ЖЕНА —

МОЛОДАЯ ВДОВА

   Не думала и не гадала Клава, что, выйдя
замуж и переехав жить к мужу, так и останется в том доме навсегда, да только
супружество продлится лишь три месяца. В мае 1941 года Михаила забрали в армию.
Насушили сухарей молодому красноармейцу. Пару раз прибегала молодушка к
казармам у деревни Помаскины в надежде увидеть мужа.

   Его отправили на границу, как только
началась война, в Белосток. В письме Михаил писал, что обстановка хоть и
тяжёлая, но о нём самом не стоит переживать. Следующая весть о Михаиле Втюрине
пришла уже под конец Великой Отечественной — похоронная. Он был в плену, бежал с
группой товарищей, но, как стало известно, во время побега был смертельно
ранен. В мае 1945 Михаил скончался в госпитале. Госпитальное кладбище города
Тапиау, ныне это Гвардейск Калининградской области, стало последним пристанищем
солдата из деревни Втюрины Оричевского района Кировской области. А в
родительском доме оставались его жена и мать, которая стала для Клавдии за это
время родным и близким человеком: вместе и радовались, и слёзы проливали.

И ПОЛВЕКА

ДЛЯ СЧАСТЬЯ МАЛО…

   Редко, но случается. Свекровь Клавдии
Петровны, по сути, заменила ей мать, выводилась над её детьми от второго брака.
И радовалась за невестку, что обрела та наконец-то своё бабье счастье: доброго,
порядочного мужчину, крепеньких сына и дочь.

   Не было и в мыслях у Клавдии-солдатки, что
свяжет она судьбу с Александром Втюриным. Знала, что он рос один без родителей,
и кроме него была ещё куча ребятишек, которых воспитывала родная тётя. Она-то и
просила грамотную Клаву писать на фронт письма Саше. Переписка, дружба, и ничего
более. В 1945 как раз перед октябрьскими праздниками «их боец» вдруг приехал
домой, всего на три дня. Что говорить, стали уже родственными душами Клавдия и
Александр. И может оттого не удивился никто, когда уверенно и спокойно сказал
молодой человек: «С Клавдией мы будем регистрироваться». Через два дня
Александр уехал обратно на службу на целых два года.

   Почти полвека прожили они вместе, если
спорили, так по делу, ребят учили уму-разуму, так сообща. Может поэтому и сын с
дочкой выросли самостоятельными, ответственными людьми. Иначе быть не могло:
тружениками знали их родителей. Хоть и образование у обоих всего семь классов,
да видно даны были от природы и Александру Фёдоровичу, и Клавдии Петровне
грамотность, культура. Она 28 лет проработала в районной больнице бухгалтером,
он — председателем сельского совета, управляющим опытного участка МИС.

Старенький, и
ниже становится дом Втюриных, врастая в землю, как «вросли корнями» здесь его
хозяева. Наоборот лишь крепче становится могучий тополь, уж никто и не вспомнит
теперь, кем был посажен и когда. Только рядышком с домом он уже столько,
сколько и помнит себя Клавдия. Не захотелось ей, ещё моложавой женщине, уезжать
из деревни, хотя было время, предлагали благоустроенное жильё. «Я буду всё
смотреть на тополь и плакать», — рассудила тогда Клавдия Петровна. И не жалеет
сейчас ни о чём…